Витязь вне закона. От создателей «Витязь специального назначения» - Вера Каменская

– Нет, ты серьёзно про мифрил? – не унимался Бирюк.

– Да серьёзно, серьёзно, – засмеялся друг. – С того самого случая не применял, берёг. Видишь, не зря берёг. Поддержи ноги.

Кандидат на главное блюдо, в этом несостоявшемся позднем ужине лежал в беспамятстве. Драные джинсы и мятая рубашка давно требовали стирки, а грязные и спутанные волосы – стрижки. Под закрытыми глазами синева, а под обломанными ногтями чёрная каёмка грязи. Отмыть бедолагу в хорошей бане, – станет на человека похож.

Бирюк помог положить парня в машину, мимоходом отметив, что на француза парень совсем не похож. Генотип, скорее, русский. Впрочем, какой генотип, о чём вы говорите? В этом Вавилоне всё давно перепуталось. Это, если мягко сказать. В это время юноша открыл мутные глаза и на чисто русском языке сказал: «Мама».

…Бирюк огляделся, но их помощь никому не требовалось. Их местный спутник с помощью видеокамеры документировал труп оборотня. Его коллеги грузили в большой пикап тела парализованных «леопардов».

– Их убили? – сипло спросил пришедший в себя спасённый.

– Да ну, что мы, звери, что ли? – Ирбис прямо-таки лучился благородством. – Глаза выколем и отпустим.

Парня явственно передёрнуло, он вытаращился на них с ужасом.

– Дядя шутит, – внёс ясность Бирюк. – Хуссейн, ты парня пожалей. Если его сейчас «кондратий» хватит, кого ты в комитет предъявлять будешь?

– А зачем меня предъявлять? – хрипло спросил спасённый.

– Тебя зовут как? – вместо ответа спросил Ирбис.

– Флэш… то есть, Фёдор.

– Так, ты русский, что ли?

– Ну, да.

– А почему Флэш? – заинтересованно спросил Бирюк. – Это же не фамилия, я правильно понимаю?

– Ребята в школе ещё прозвали, я Фёдор Лешаков, Ф-Леш. Ну, и за то, что компьютеры люблю.

– А, учишься на программиста? – Ирбис засмеялся. – Компьютерный гений?

– Нет, в юридическом.

– О, – Бирюк оживился. – Тогда мы коллеги. Наше право или международное?

– Наше. Н-ский институт.

– Вот так, – хмыкнул Хуссейн. – Ты, Юра, не только коллегу, но и земляка спас.

– Вы тоже из Н-ска? – удивился Флэш.

– А что, тебя, собственно, удивляет? – приподнял бровь Юрий.

– Ну, вы тут, в Африке…

– Ну и что? – пожал плечами Бирюк. – Ты ведь тоже здесь. Вот кстати, как тебя-то сюда занесло, землячок?

– Поехали, – толкнул его Ирбис увидев поданный знак. – Коллеги, похоже, закончили.

– А где сам менде?

– Он в другую машину сел, махнул, чтобы мы следом трогались.

– Садитесь. В дороге и поговорим. Кстати, ты не смотрел – машина чистая?

– Теперь чистая.

– Понял, не дурак. Садись рядышком, Федя. Чувствуешь себя как?

– Двигаться уже могу. Слабость в мышцах осталась, а так ничего, терпимо.

Юрий включил на пониженную и вдавил педаль газа. Машину мотало на ухабах не хуже, чем в сибирской глубинке. Фары выхватывали из темноты то кусты, то причудливое дерево, то в панике улепётывающую в чащу обезьяну.

– Держись крепче. Так каким ветром тебя сюда занесло?

– А мне как вас называть, простите?

– Фу, ты, блин… Прости старых хамов, запарились. Это Хуссейн Зарипович, он с Памира. А меня зовут Юрий Иванович. Если ты привык, чтобы тебя по имени-отчеству звали, тогда скажи.

– Да ну, – фыркнул парень. – Фёдор, и всё. Можно – Флэш. Мы с родителями во Франции отдыхали. А там в это время студенческие беспорядки начались. Ну, я… это… в общем, на демонстрации попал под раздачу. А в себя пришёл уже на пиратском катере…

Когда Фёдор запнулся, на Бирюка явственно пахнуло волной ужаса, он мгновенно и привычно «поймал волну» и перед глазами проплыла картина: блики пламени, сотканная из мрака фигура, наплывающие нечеловеческие глаза.

– Ну-ну, я слушаю.

– Здесь я недолго был. Меня вчера привезли. А вечером покормили какой-то бурдой и я вырубился. Вернее всё вижу-слышу, а шевельнуться не могу, как паралитик. Наверное, туда что-то подмешано было. До сих пор во рту гадость. А кто они?

– «Люди-леопарды». Не слышал про них?

– Какое-то кино, вроде, было…

– Ну, теперь и в жизни на них посмотрел, – сказал сзади Ирбис.

– Да век бы я их не видал, – с чувством отозвался парень. – Я же понял, что они меня сейчас на куски рвать начнут. Если бы не вы… Спасибо.

– Не за что, – усмехнулся Бирюк. – Свои люди, сочтёмся. При случае меня или Хуссейна Зариповича спасёшь и квиты.

Парень покосился на них и хмыкнул, по достоинству оценив шутку. В кармане замурлыкала рация. Тьфу, ты, забыл про неё совсем.

– Мэйдэй, мэйдэй, Бирюк, вызывает Чарли.

– Я Бирюк, слушаю тебя, приём.

– Бирюк, я Чарли, помнишь обратную дорогу?

– Чарли, это Бирюк, дорогу помню.

– Поезжай на базу, как понял меня?

– Понял тебя, Чарли, еду один. Есть просьба, пули из тела после вскрытия прошу возвратить, как личное магсредство.

– Понял. Попозже завезу, вместе с заключением. Роджер,

Бирюк сунул рацию в карман рубашки.

Сидевший рядом Флэш повернулся к нему.

– Юрий Иванович, а что там за змея была?

– С этой самой змеёй, я сейчас по рации говорил, – усмехнулся Бирюк, прикуривая одной рукой сигарету, а другой продолжая крутить баранку.

– А… так это он там с ней выплясывал. Я только не понял – куда она потом пропала, – оторопело уставился на него парень.

– Что тут непонятного? Это была галлюцинация. Ясно?

– Ясно, – озадаченно кивнул Флэш. – Нет, не ясно. Эти ведь тоже её видели! И вы тоже не спросили – какая змея? Значит, вы тоже…

– В логике парню не откажешь, – засмеялся Ирбис. – Что скажешь, Одинокий Волк?

– Да просто, – отозвался он. – Раз видели все, значит… блин, ну и дорожка! …значит, это была массовая галлюцинация. Такой ответ подходит? Что головой крутишь?

– Не верится мне что-то. А мужик-то настоящий был?

– Мужик настоящий. А что касается глюков… если не веришь, я готов выслушать твою версию.

– Нет никаких версий, – подумав, отозвался Фёдор. – А это что, деревня?

– Угадал, проницательный ты наш. Самая что ни на есть деревня. Стопроцентная «ридна сьерра-леонщина».

– Вспомнил! – воскликнул Ирбис. – Вспомнил я, всё-таки, на кого он больше всего походил!

– Кто? – не понял Бирюк, останавливая машину возле дома, в котором они провели вчерашний день.

– Да оборотень же, кто ж ещё!

– Ну, мало ли… Может, Чарли. Или вот Флэш, к примеру.

– Издеваешься? – подозрительно покосился на него Ирбис, – Никак к твоим шуточкам не привыкну.

– Привыкнешь, какие твои годы, – задумчиво отозвался Юрий. – Ну, вспомнил, так вспомнил. Вечерком расскажешь, лады?

– Конечно.

Глава 3. Правда, рассказанная ночью

Заливались вышитые птицы

А дракон плясал уже без сил,

Даже Будда начал шевелиться

И понюхать розу попросил

…В доме их встретила черноглазая креолка Мириам, хозяйка этой «конспиративной квартиры».

– С возвращением, господа. Потери есть?

– Вроде бы нет.

– А этот мучачо – которого съесть хотели?

Видно было, что Флэша при слове «мальчик» явственно передёрнуло.

– Какой мальчик, Мириам, что вы. Стальные челюсти и железные нервы. А самое забавное, что он Чарли во время его «танца смерти» видел, сознание, правда, потерял.

– Да-а? – Мириам взглянула на парня с интересом. – Вам стол где накрыть, в доме или в саду?

– В саду, пожалуй, но только без жареной саранчи, – отозвался Ирбис, деликатно подпихивая Фёдора к выходу во внутренний дворик, что-то вроде патио.

Пока Мириам носила на стол местные деликатесы, Бирюк сходил в свою комнату и вернулся с бутылкой «Арарата».

– После честного труда выпить стопку не беда.

– Хочешь мусульманина во грех ввести? – поскрёб затылок Ирбис.

– Тебе напомнить, что мы после той операции пили и главное, чем закусывали?

– Нехорошо быть таким злопамятным, – фарисейски отозвался друг.

– Тогда не занудствуй, а потребляй честно заработанный коньяк. Между прочим, не какого-нибудь великопупского розлива, а настоящий октемберянский, не хухры-мухры.

– Вы ему проспорили? – поинтересовался Фёдор.

– Не совсем, – попытался деликатно «съехать с темы» Ирбис.

– Нашел, кого спрашивать, – фыркнул Бирюк. – Всё гораздо проще и циничней. Он сегодня спас мне жизнь. А поскольку для него моя жизнь – тьфу! – то я отделался одной бутылкой коньяку.

– Если бы этот оборотень тебя укусил, обязательно бы отравился, – рассердился друг.

– То есть, получается, это ты его от отравления спас? – продолжал «подскуливать» Юрий, вытаскивая пробку. – Почему же тогда коньяк с меня? Тебе налить, несовершеннолетний?

– По нашим меркам я совершеннолетний, мне уже восемнадцать.

– Тогда плесну немного для сугреву и от стресса.